Андрей Колесов

Еще только наступило лето, но уже сейчас я могу точно сказать: одно из ключевых событий 2007 года на российском ИТ-рынке – это дело школьного учителя Поносова. Написав, эту фразу я увидел несоответствие понятий – событие и дело. Да, второе лучше отражает суть вопроса, так как речь идет о процессе, причем далеко не завершившемся. При этом я, конечно, имею в виду не разбирательство в отношении конкретного человека, а очень важные последствия этого прецедента для всей ИТ-отрасли, которые мы уже сейчас можем наблюдать.

Тема компьютерного пиратства для российского общества не нова, но в массовых СМИ она обычно размещается где-то в разделах скандальной хроники. В более серьезной постановке вопрос охраны авторских прав периодически попадает на первые полосы даже авторитетных изданий и в новости телевидения, но обычно о нем вспоминают в контексте упреков в наш адрес со стороны Запада, например, в связи с вступлением в ВТО. А тут – всего одно внутреннее дело, которое стало одной из горячих тем всех СМИ на целый месяц и о котором продолжают писать и рассказывать до сих пор!

Не будет преувеличением сказать: новость о возбуждении уголовного дела против пирата из Пермской области в конце января всколыхнуло всю страну. И оно понятно – ведь речь там шла не о каком-то торговце-лоточнике или человеке с непонятной профессией сисадмин, а об учителе! Причем – сельском! Который, может быть, формально и нарушил что-то, но ведь программы-то эти он использовал не для извлечения сверхприбылей, а чтобы детишек учить!

Первая же реакция людей, хорошо знакомых с реалиями нашего ИТ- пиратства, было совершенно однозначной: "Зачем они (Microsoft, прокуратура) выбрали для публичного разбирательства такую неудачную фигуру? Поймали бы какого-нибудь чиновника или еще лучше банкира. Ведь теперь имидж ИТ-бизнеса только ухудшиться в глазах общественного мнения!"

Действительно, поначалу события развивались именно по такому сценарию. О том, что учитель ни в чем не виноват, не сомневался никто – ни СМИ, ни читатели-зрители. Вопрос сводился лишь к обсуждению, что стоит за этим – алчность Microsoft или нерадивость местной прокуратуры? На защиту сельского учителя с одновременными упреками в адрес западной ИТ-компании встала даже прогрессивно-либеральная радиостанция "Эхо Москвы". А президент страны высказался по этому поводу просто и однозначно – "это какое-то недоразумение. При чем тут учитель?".

Казалось бы, что вопрос был закрыт. Но удивительно – невзирая на озвученную наверху позицию, прокуратура упорно вела дело до судебного решения…

Парадокс данной ситуации заключается еще в том, что в этой истории Пермская область прозвучала на всю страну, как пиратская, хотя именно ее еще года четыре назад та же Microsoft приводила в пример, как самую передовую в стране как раз в плане легального использования ПО в системе образования. Впрочем, может быть, именно достигнутый в регионе уровень "лицензионной" культуры позволил местной прокуратуре действовать по закону, даже вопреки общественному мнению страны?

Так или иначе, но по мере освещения в прессе "дела учителя", в том числе выявления его деталей, которые показывали, что в нем все совсем не так "бело и пушисто", как казалось поначалу, общественное мнение по отношению к нему постепенно менялось. По крайней мере, сегодня уже точно нет того безоговорочной поддержки обвиняемой стороны.

Но мнение мнением, а дела делами. Дела также пошли…

Еще в середине февраля я в беседе со знакомым, заведующим кафедрой информатики в одной из московских математических школ, поинтересовался его мнением по "делу Поносова". "У нас по всей Москве начались проверки используемого ПО, -- ответил приятель. – Программы-то у нас формально лицензионные, но схема их получения не соответствует реалиям работы в школе. В результате учителя вынуждены использовать в повседневной работе пиратские дистрибутивы, и оказываются, конечно, "крайними". Сейчас начат пересмотр общей модели поставок ПО в школы."

А в конце апреля заговорила "тяжелая артиллерия". В публичную дискуссию, широко освещаемую в СМИ, о том, как обеспечить российское среднее образование легальными программами, вступили сразу министерства – Миниформсвязи, МЭРТ и Минфин. Это обсуждение сразу нашло отражение в ИТ- прессе, которая, правда, почему-то свела вопрос к чисто техническим аспектам – какое ПО покупать (Windows или Linux), как лучше за него платить (сразу или в рассрочку) и т.д.

Но при этом почти никто не обратил такой нюанс в докладе Мининформсвязи, с которого и началось это обсуждение: еще раньше, в ходе начале реализации национального проекта «Образование» (подключение школ к Интернету) министерство в ходе проверки обнаружило, что только одна треть из почти 700 тысяч ПК, установленных в школах, обеспечена необходимым комплектом легальных программ.

Но с учетом этой информации возникает законный вопрос – а почему тема оснащения школ законным ПО озаботила чиновников только сегодня, спустя 15 лет после принятия закона об охране авторских прав на ПО? А за ним следует и другой вопрос: а как обстоят дела с обеспечением использования легального ПО в других бюджетных сферах страны?

Есть основания думать, что они обстоят не очень здорово. Вот данные IDC по структуре российского ИТ-рынка за 2005 год (более свежих сведений пока нет): в нашей стране доля ПО в общей структуре затрат на ИТ составляет 11%, в то время, как в соседних странных Восточной Европы – 16-22% (на Западе этот процент еще в полтора раза выше). Основная причина тому вполне очевидна – более высокий уровень пиратства. Но у IDC есть данные и по отраслям экономики России, и среди них, на последнем месте по данному показателю государственный сектор – 6% (это кажется странным, но самая высокая доля затрат на софт приходится на промышленность – 23%, а не финансовый и коммуникационный сектор).

На этом месте я уже хотел закончить статью извечным вопросом "доколе?" (имя в виду, что борьбу с нарушителями законов государство должно начинать именно с наведения порядка в непосредственно подведомственных ему организациях), но в последний момент пришли сразу две новости, анализируя которые, можно сказать – процесс легализации пошел.

Вот первая – официальное объявление о проведении в начале июня очередного заседания московского клуба ИТ-директоров. Вот как в нем представлена повестка: "В условиях изменения рынка в сторону использования лицензионного программного обеспечения с одной стороны, и, повышения активности правоохранительных органов с другой стороны, Совет клуба выносит на заседание клуба тему: "Защита ИТ-директора в условиях ужесточения ситуации с лицензированием". Любопытно, не правда ли?

А 1 июня я получил письмо из Дальневосточного отделении РАН: "Подскажите, где можно приобрести легальную версию QuickBasic 4.5? Или может быть Microsoft перевела его в разряд Freeware, после того, как прекратила его выпуск в 1992-м году?"

На первый взгляд вопрос можно отнести к разряду забавных, но на самом деле это совсем не так. В ходе переписки выясняется вот что. В производственном подразделении НИИ до сих пор успешно используется программный комплекс, написанный на QB. Организация желает зарегистрировать через патентный отдел это ПО, но там требуют указать регистрационный номер используемого инструмента.

Мы сейчас оставляем в стороне вопросы правомерности подобных требований со стороны патентной службы и возможности легализации унаследованного ПО со стороны Microsoft (а код с QB на VB перевести даже теоретически невозможно) – это тема другого разговора. В данном случае интереснее другое: по информации моего корреспондента, вопрос регистрации QB-программ возник в мае в связи с ужесточением проверок на предмет легальности ПО в государственных структурах. Это связывают с предстоящим вступлением России в ВТО, но в качестве возможных кар приводят в пример именно дело школьного учителя. В НИИ начался учет используемого ПО, собирают заявки на покупку. Очень неприятно, но проводимое сокращение штатов, руководство объясняет необходимостью экономии для покупки программ…

В общем-то, все эти издержки авральной легализации понятны, но автор письма резонно спрашивает: "что же они 15 лет не занимались этим, а теперь требуют какие-то регистрационные номера на программы, которых уже давным- давно нет?".

…В далеком 1992 году у меня был уже написал очень-очень большой комплекс программ на QB 4.5. Поэтому, когда в тот момент приняли закон об охране авторских прав, я подумал: "А вдруг у нас в НИИ скоро начнутся разные проверки легальности? Или заказчик будет задавать вопросы по поводу покупаемых у нас программ? Да, и писать статьи по QB в журналы, используя пиратский инструмент, как-то неудобно…" Поскольку, обращаться с этим вопросом в дирекцию было совершенно бесполезно, то я нашел (с большим трудом, чуть ли не единственная коробка, которая попала в нашу страну) и купил QB 4.5 на свои деньги (очень недешево по тем временам – около 90 долл.).

Но так эта легализация QB мне и не понадобилась. До сегодняшнего дня, когда снял я с шкафа ту коробку, нашел регистрационную карточку и отправил номер бывшему коллеге по цеху во Владивосток.

Так что дело школьного учителя, вполне возможно потянет на звание не дела года, а пятнадцатилетия!

В начало статьи